Песня «Родина» группы АнимациЯ, появившись осенью 2012 года в ротации «Нашего радио», вмиг стала популярной и вызвала бурю комментариев и откликов. О музыкантах из Чистополя услышала вся страна. Apelzin.ru попытался узнать чуть больше о творчестве группы, пообщавшись с ее лидером – Константином Кулясовым.
Apelzin.ru: Костя, первый концерт группы в новом 2013 году состоялся в Петербурге. Почему выбор пал на этот город?
Константин Кулясов: Так традиционно сложилось: мы не первый раз почти в Рождество приезжаем в Петербург. Мы все время в зиму попадаем, потому что летом все как-то в других направлениях. Такие ощущения всегда очень хорошие, когда к вам приезжаешь: особый вкус, особый запах. Второго такого нет.
— В период раннего творчества у вас было достаточно много песен на тему религии. Но в одном из интервью ты сказал, что не придерживаешься ни одной конфессии. Почему тогда выбрал такую сложную тему?
— Тут нужно очень четко понимать, что это было лет 10 назад. Я каждый раз, когда пишу какие-то вещи, думаю именно так, как написал. Человек, он тем и хорош, что мыслит, постоянно видоизменяется. И если я 10 лет назад сказал какие-то слова, это не значит, что сегодня я буду с ними согласен. Сегодня перед вами сидит уже совершенно другой человек, поэтому связывать те пластинки и эти совсем нельзя. Мы стараемся расти, расти вместе со своим слушателем и, не дай Бог, не учить никого. В нашем творчестве же нет никакой глубокой философии.
— Это зависит от того, в какой период жизни человек послушает ваши песни и что он в них увидит. Ты можешь не вкладывать никакого смысла, но…
— Бывает так, что встречаешься с каким-нибудь своим старым текстом и выбрасываешь его, так как читать невозможно. А бывает, что натыкаешься, и мы начинаем заново, спустя много лет, исполнять его на сцене, потому что оказывается, что и сейчас ничего не изменилось и все совпадает. Вот я сегодня (здесь и далее – концерт 6 января 2013 г. – прим. авт.) как раз рассказывал о песне «Чай»: ей уже 12 с гаком лет, с нее все начиналось, и до сих пор мы ее поем, до сих пор ничего не изменилось.
— Первые ваши альбомы довольно тяжелые. Сегодняшнее же творчество можно отчасти охарактеризовать как фолк-рок. Продолжаете ли вы экспериментировать и к какому стилю сами себя относите?
— Мы вообще стараемся не придерживаться никаких стилей. Это не говорит о том, что мы до сих пор не определились, просто нет смысла зацикливаться на чем-то одном. Либо играть музыку, либо ее просто не играть. Какая уж она будет… Если завтра меня пропрет на уголовный шансон, я буду играть и не буду чувствовать за собой никакой вины. А если я завтра отращу патлы и буду играть хэви-метал, меня тоже не будет от этого коробить. Такая моя жизнь, я так живу.
— В вашем творчестве поднимаются, в том числе, и социальные вопросы. Ты можешь назвать себя социально и политически активным человеком, следишь за происходящим в стране?
— А кто не следит? Все, по-моему, следят. Нельзя жить в этой стране и не следить за политической обстановкой. Другой вопрос – как я к этому отношусь. Я, честно говоря, не могу прочитать в своих текстах каких-то остро социальных вещей, каких-то колкостей. Это не более чем констатация факта того, что сейчас происходит в нашем мире.
— Но ты подходишь к этому с иронией.
— Мне очень нравится, как интеллигентно о нашей стране рассказывает, например, Кортнев. Он в этом смысле, пожалуй, является образцом. Такая интеллигентная сатира. У меня, может, не всегда получается, но мне бы хотелось, чтобы люди, улыбаясь, выходили с концерта и у них оставался осадок, чтобы они могли задуматься. Это, наверное, самое сложное. У нас, к сожалению, все меньше слушают Жванецкого и все больше ходят на концерты Галкина. А это две абсолютно полярные вещи. Хочется, чтобы Жванецкого слушали больше, чтобы рок-музыка в нашей стране не увядала, а процветала, потому что наша не то чтобы совсем рок-музыка. У нас в стране есть рок-поэзия, у нас нет рок-музыки как таковой в западном понимании. У них на Западе: «А, давай, чувиха, пошли кататься, плясать, танцевать», а у нас все по-другому, у нас все любят слезу пустить. А слезу пускать уже совсем не хочется, итак все не очень-то хорошо. Хочется с улыбкой как-то ко всему относиться.
— У вас есть песня “ТиВи”. А насколько часто ты сам смотришь телевизор и видишь ли пользу от него?
— Я смотрю телевизор каждый день, только я смотрю на него, а не на то, что из него идет, в телевизоре не нахожу ничего абсолютно. А телевизор смотреть, конечно, стоит. Скажем так, ведь мы, копаясь в Интернете, выискиваем видеоролики, которые на 80% взяты из телевизора. Значит, в телевизоре что-то показывают хорошее, правда? За этим надо следить, любой современный человек должен знать, что происходит. Другой вопрос, что там одна сплошная подстава. Но есть и очень много достойных, уважаемых мною людей. Я, например, стараюсь не пропускать ни одной передачи с Парфеновым. Я к его мнению прислушиваюсь, мне этот человек по мировоззрению очень близок.
— Сегодня практически у каждого человека есть страница в социальной сети. Как ты относишься к этому явлению? И насколько социальные сети могут помочь в раскрутке группы?
— Дело не в раскрутке. Страница необходима, мне кажется. Я вообще из социальных сетей не вылезаю и почти всегда в онлайн режиме. Я ни от кого не закрываюсь, у нас все везде открыто, прозрачно, и в этом, наверно, и есть проявление честности. Кому-то нравится в социальных сетях сидеть, кто-то считает, что это убийство времени, для меня это дикий поток информации, из которого можно выдернуть очень много полезных для себя вещей.
— Костя, насколько я знаю, ты сам пишешь песни. Где берешь вдохновение?
— Не знаю. Смски приходят (показывает наверх и смеется). Я вообще не знаю, как это происходит. Это непредсказуемый момент: где придет, как придет, при каких условиях. Никто не скажет.
— Что для тебя творчество – набор красивых фраз или песни, которые душа требует?
— Если честно, просто очень зарифмовать любую фигню. Можно сидеть и сутками рифмовать подряд слово за словом. Может быть, для кого-то это даже будет нести свой смысл. Но все-таки надо понимать, что любая написанная песня – это полученная энергетика, полученная информация извне, определенный отрезок, прожитый в жизни. Я всегда говорил о том, что мы не то, чтобы песни даже пишем, а летопись ведем. Если песни сопоставить по датам, то можно понять, как мы развивались.
— Часто ли группа участвует в фестивалях? И что вам ближе по духу – сольные концерты или фестивали?
— Без разницы, они абсолютно разные. Фестиваль – одна энергетика, сольный концерт – другая, квартирники – абсолютно третья. Выделить что-то для себя, что мне это нравится, а это не нравится – нельзя. А играем мы часто, стараемся не пропускать ни одного мероприятия. И если даже они пересекаются, мы пытаемся никого не обидеть.
— Прошло уже около полугода с момента, как песня «Родина» вышла в широкую ротацию. Поменялось ли что-нибудь в жизни после этого?
— Все поменялось. Песня неожиданно стала народной, и для нас это не только сюрприз, но и очень серьезный толчок. Есть одна очень правильная вещь, которую сказали в итоговой программе «Чартовой дюжины»: нужно не только взять планку, ее еще нужно и удержать. Вот это, наверное, самое главное, потому что никто из нас специально не сядет и не будет делать – а вот сейчас я возьму и вот так напишу и люди пойдут. Мы будем писать также, как писали до этого, без каких-либо механических уловок. У нас за последние пять-шесть месяцев очень сильно выросла группа в контакте: с 2500 до 7000 человек. Очень много людей на концерты стало ходить, хором поют песни. Это радостно. Любой человек – он тщеславен, как бы ни закрывался. Безусловно, нам это нравится, мы улыбаемся, для нас это неожиданно и приятно.
— Что для тебя группа АнимациЯ?
— Это образ жизни. Когда 12 лет назад я выходил на сцену и называл группу АнимациЯ, никто не знал, что она просуществует столько лет, что столько музыкантов в ней переиграет. Мы тут вели подсчет, в группе за эти годы переиграло почти 30 человек. Этим составом мы держимся уже четвертый год.
— Как решаете конфликты, разногласия, если они есть?
— Да нет, наоборот, когда конфликты есть – это хорошо. У нас они вообще не прекращаются. Когда мы встречаемся на репетиции, у нас конфликты, бывает, до драк доходят и это нормально, мы как-то из этого вырастаем, выбиваемся.
— Название вашей группы ассоциируется с движением, так как принцип анимации – создание иллюзии движения. Насколько это определение отражает суть группы?
— Не знаю (смеется). Можно, конечно, сейчас удариться в полемику, пофилософствовать на эту тему. Но на самом деле, когда 12 лет назад я выпалил слово «анимация», я ничего такого не имел в виду. АнимациЯ – очень удобное название, сегодня на концерте игрались вещи от шансона до каких-то очень брутальных вещей, и это никак не мешает названию. Если бы группа называлась как-то по-другому, «Зловещие мертвецы», например, название бы обязывало играть брутальную мелодию. А тут ни к чему не привязаны, играешь и играешь.
— Чем запомнился вам год ушедший и какие творческие планы на 2013 год?
— У нас много радостных событий произошло в прошедшем году: Эмиль, ударник, вернулся в группу, у нас семьи пополнились, песня попала в ротацию. Много было эмоциональных подвижек и позитива, неожиданного для нас. Поэтому как тут построишь план? Планы вообще строить нельзя, потому что бывает же так, что Аннушка уже разлила масло и ни о каких планах вообще речи быть не может. Хотелось бы, чтобы все продолжалось, все двигалось с таким же вектором.
Фото: Алексей Колосов
Комментарии