Moddi

Недавно в Москву с концертом приезжал норвежский музыкант Moddi и нам удалось задать ему несколько вопросов. Он также посетил шоу композитора Миши Мищенко и поделился своими впечатлениями. Интервью получилось довольно необычным и очень честным.

– У тебя сейчас начинается “Train Tour” при поддержке “InterRail”. Как ты на это решился, ведь путешествовать с музыкальными инструментами на поезде довольно тяжело?

“Train Tour”… Это элементарно – я чувствую себя виноватым. Я стараюсь быть максимально внимательным к окружающей среде. Норвегия далеко от Европы и мы постоянно передвигаемся на самолетах, а это не очень хорошо по отношению к окружающей среде. В качестве мерча мы везем только почтовые открытки. Основная проблема этого тура в том, что я не могу везти много тяжелого: мой аккордеон очень тяжелый, моя гитара тяжелая, а виолончель Катрины ооочень тяжелая. Так что мы не везем никаких дисков или винилов.

– Как тебе концерт Миши Мищенко кстати?

Ну… У него есть потенциал. Честно говоря, было очень много всего намешано. Я люблю музыку попроще. Когда можно легко распознать, какие инструменты задействованы. И непонятно, это вообще импровизация или нет. Но мне здесь нравится! И зал красивый. (Речь идет о Филармонии Нового Музыкального Искусства)

– А до этого ты слышал каких-нибудь русских исполнителей?

Да! У нас был тур совместно с компанией из Архангельска, мы играли несколько концертов в Архангельске и Коряжме. Кстати, одно из самых ярких впечатлений во время тура, это когда мы ночью пошли купаться в реке Двина. Было 35 градусов тепла и мы практически заснули в реке, я бы хотел вернуться (смеется). Мне вообще в Коряжме очень понравилось. Когда много путешествуешь по Европе, остро ощущаешь разницу менталитетов. Например немцы очень строгие, англичане – очень эгоистичны, а люди с которыми я познакомился в Архангельске и Коряжме очень дружелюбные и простые. Впервые я чувствовал что мы приятели с этими людьми, а не просто коллеги по работе.

– У тебя есть альбомы на английском и на норвежском языках. Есть ли большая разница при написании песен?

Да не особо. Я вырос с этими языками, так что разницы никакой нет. Я хочу общаться с международной аудиторией, поэтому я чаще пою на английском. Норвежцы очень патриотичны, честно говоря. Им кажется, что мой норвежский альбом лучше и более «аутентичный», звучит красивей. Но они не понимают, что им просто легче воспринимать родной язык, потому у них и такие выводы, это очень логично. Вообще хорошо, что есть такой международный язык, на котором мы с тобой можем общаться между собой.. Потому что у меня нет времени учить русский, прости (смеется).

– Большинство музыкантов, если и получают высшее образование, то обычно это связано с музыкой или искусством, ты же учишься на социолога. Почему ты выбрал именно эту специальность?

Откуда ты знаешь??

– Ну… Мы готовились. Не хотелось задавать тебе вопросы, которые уже по сто раз спрашивали, это скучно.

Круто! Мне нравится. «Moddi, ты вырос в Норвегии, как горы повлияли на твою музыку?» (имитирует немецкий акцент) – этот вопрос мне задает каждый немец (смеется). Что касается социологии. Я никогда не был особо заинтересован в музыке, если ты понимаешь, о чем я. Я никогда не брал никаких уроков, мое отношение с музыкой чисто на эмоциональном уровне. Я использую её как средство связи. И я думаю что то, о чем ты поешь гораздо важнее чем то, как ты это делаешь. А язык социологии очень обширный. Я черпаю вдохновение из социологической антропологии. Я хочу понять, в рамках чего мыслят люди. Я просто хочу понимать людей. Мне наплевать на шкалы, частоты и всю эту статистическую скучную ерунду. Я хочу знать, что думают люди и почему они так думают. Музыка может служить площадкой для критики, политики. Большинство занимаются музыкой только для развлечения… это так скучно. Почти все мои любимые музыканты – Бьорк, Radiohead, Дэмьен Райс – они занимаются многим помимо музыки. И это вдохновляет меня гораздо больше, чем сама их музыка.

– Почему же ты тогда выбрал музыкальную карьеру? Какой главный мотиватор?

Дело в том, что я закончил школу и у нас есть такое понятие как государственная служба. Я отказался идти в армию, а это обязательно. Поэтому мне пришлось идти на государственную службу. После службы у меня скопилось немного денег, я потерял всех друзей, потому что они разъехались и еще я ушел из дома. Так что я был без друзей и без дома и у меня были деньги и куча времени. Я просто решил, что я хочу посвятить один год музыке и потратить все свои деньги на это. Я просто путешествовал целый год, играл для людей, где это только возможно. Я потратил на это 4000 евро, а заработал 5000 евро. Мне тогда было 20 лет, это было семь лет назад и всё еще не закончилось. Это всё из-за того одного года. Я уже говорил, что мало музыкантов, которые комбинируют свое творчество и политику, социологию. Я хочу быть одним из тех, кто несет какой-то посыл, связать эти вещи вместе. И вообще, в тот первый год я заметил, что и людям не хватает такой музыки. А что ты делаешь, если у тебя есть то, что хотят люди? Просто даешь им это! (смеется)

– Есть ли какое-то особое место где бы ты хотел выступить или просто побывать?

Нет. Меня часто спрашивают, люблю ли я больше выступать перед маленькой или большой аудиторией, но я не думаю, что есть разница. У людей столько общего между собой, когда они слушают музыку. И мы можем общаться между собой. Неважно, сколько нас, в какой мы комнате, сколько сейчас время. Музыка это – надежда, дом, так давайте же быть там все вместе.

Фото: Карина Минич